***
Здесь мы вроде кому-то известны,
Нас, бывает, в лицо узнают.
Но не нами написаны песни,
Что в далеких столицах поют.
То ли мы не талантливы, то ли
Потерялись, смирились, спились…
Но знобящие песни застолий
Не под нашим пером родились.
Что же нам-то, что нам остаётся?
Просто жить, оставаясь людьми.
Не всегда в этой жизни поётся,
Не всегда в ней поётся, пойми…
***
Подступит ночь: темно и грустно!
Сижу, прикрыв глаза рукой,
И мне заснеженное русло
Последней видится строкой.
Чуть проступающей, где важен
Не смысл какой-нибудь иной,
А то, как резкий почерк сглажен
Прощаньем с горечью земной.
***
Как глядит этот свет равнодушно и стыло,
На глухой шепоток боль мою обменяв…
Надо жить, надо жить – на зубах, через силу,
До кровавых корней ногти все обломав…
Пусть не мне, пусть не мне полыхают сирени –
Там, в разрыве небес, на обрыве крутом…
Надо жить, надо жить – и вставать на колени,
Редкий воздух хватая запекшимся ртом…
Незатейливый дар, непомерная плата –
Только как я просить стану что-то взамен?
Надо жить, надо жить – тяжело, виновато,
Обреченно почти поднимаясь с колен…
Надо жить, надо жить – умирая, старея,
Заплутавшей дороги не видя почти.
И дойти, и дойти – до небес, до сирени,
Ну а может – всего лишь до края пути…
Надо жить, надо жить – каждой бьющейся жилкой,
Каждым нервом, уставшим кричать в темноте.
И опять рисовать три заветных снежинки
Вместо точки – на самом последнем листе…
***
Шумят балы. Гуляют нувориши.
Их дамы щеголяют нагишом.
А я смотрю, как выбелило крыши
В моём родном райцентре небольшом
И хлынул тополиный лист – отвесно,
И потому так улицы строги;
И возле глаз, глядеть привыкших честно,
К утру проступят тёмные круги.
СВЕТАЕТ
То думы долгие, то страх,
Что время тает…
Друг растолкал меня впотьмах:
- Гляди, светает!
-Ты что, с похмелья обалдел?
Всю ночь не спавши!..
Но всё же тёр глаза, глядел, -
Друг, он постарше,
И как бы кто кого не злил,
Нам жаль друг дружку…
А он вчерашний чай разлил
По чёрным кружкам.
И каждый лист ронял слезу,
Словам мешая…
А под обрывом, там, внизу, -
Река большая
Плескалась, празднично лилась,
Дышала белым…
Ну ладно, жизнь не задалась –
Большое дело!
Подумаешь – замкнулся круг,
Затихли речи…
Но есть река, и рядом друг
Сутулит плечи.
И кто бы там не говорил,
Что всё, темнеет, -
Он жив, и чай он заварил,
Как он умеет.
И мы стоим плечо к плечу,
Где вниз – крутая
Тропа, и я сказать хочу,
Что – да, светает.
Но не нашарю потемну
В груди глагола.
А чай тот - крепкий, на терну –
Сжимает горло…
***
Хорошо, что поётся, тоскуется,
Что упрямое жженье в груди
Не даёт отступиться и скурвиться,
Когда лишь чернота впереди.
И когда наносное и пошлое
Напирает и брызжет слюной,
Хорошо, что не продано прошлое –
***
Мне недосуг скулить, старея, -
Как спичку, строчку берегу.
Боюсь – отволгнет, отсыреет,
Я даже чиркнуть не смогу!
Есть грудь, где боль – горючей смесью,
Есть – гневной немоты запал…
Мне цедит век ворюг со спесью,
Что не таких он покупал.
А, дескать, не найдёт отмычку –
Сотрёт, раздавит (что ещё?).
…А я дышу, дышу на спичку,
Так – даже пальцам горячо…
Есть к чему прислониться спиной…
***
Кого ты ждешь? Ушла утайкою
К обрыву, где простор и стынь.
А он – с потёртою фуфайкою,
Мазутом пахнущей: «Накинь…»
Ночь за собой уводит ерики,
И шлях, таясь, уходит с ней –
Туда, где бьётся жизнь в истерике
Синюшных вспышчатых огней.
Где племя «ино» ждёт с подарками
И одаряет люд хмельной
То – дорогими иномарками,
То – даже родиной иной…
Кричит тебе: «Деревня тёмная,
Да кинь ты свой кизячный край!
Вот, - вся в огнях, - дорога торная –
Иди, обновки выбирай!»
Кого ты ждёшь? Созвездья грудятся,
Подходят с трёх родных сторон.
РУССКИЙ СМЫСЛ
А. Попову
Пропащ, обтрёпан, заскорузл,
От бражки-сволоты
Ушёл он вдоль равнинных русл —
За бездны и хребты.
И шелестит чужая речь,
Как мураши в горсти.
И нету места — навзничь лечь
И руки развести.
***
Провинциальные райцентры...
Тоска. Костров ботвяных дым.
Киоски жмутся ближе к церкви,
А люд похмельный жмётся к ним.
Почти за так стакан «паленки».
Почти... Но нужно наскрести!
И — долгий разговор в сторонке
О том, как душу-то спасти...
* * *
Я не верю угрюмым словам,
Что в шеренги унынием сбиты,
Что ложатся вдруг на душу вам,
Как глухие могильные плиты!
Есть в них правда безжалостных дней
Безысходная, горькая, злая.
Но ведь что-то должно быть над ней -
Ну хоть отсвет какой-то, я знаю.
Так бывает: и солнышка нет
Ни в окне, ни в ограде у дома,
А на стенке, вглядись только, свет
Занавеску колышет знакомо...
И откуда он только взялся?
Кем проявлен и где он был отснят?
И забудется жизнь наша вся,
И останется лишь этот отсвет...
И змий ползёт… И всадник чудится…
И знобко душеньке… А он…
Ну, поманил бы речью яркою,
Так нет, катает желваки.
…Но ватник, что пропах соляркою, -
Не он ли снял с себя – «Накинь…»
И слово – трудное, угластое, -
Одно
решит судьбу твою.
Он, твой народ, не слишком ласковый,
Но с ним не страшно
на краю…
