Вячеслав Суриков
В России живет свыше полумиллиона деятелей самого эфемерного из искусств — поэзии
Если в XIX веке не продавалось только вдохновенье, то сейчас не продаются и рукописи. Современная поэзия на книжном рынке, стоит ей там появиться, по собственной воле отправляется в гетто самых дальних и нижних магазинных полок, без лишних слов понимая, что ей не приходится рассчитывать на широкое внимание публики. Высокая поэзия, авторы которой все еще наследуют самой разнообразной русской литературной традиции, концентрируется по большей части в толстых журналах и в спонтанно выходящих альманахах, которые ведут еще более скромное существование, нежели поэтические сборники.
Миссии и судьбы
Во второй половине XX века поэтическое творчество встраивалось в систему, спроектированную по универсальному сталинскому принципу «Лучше меньше да лучше». Поэзия была привилегией литературной элиты. Закон, по которому литературные произведения получали право на существование, был сформулирован Леонидом Соболевым на Первом съезде советских писателей: «Партия и правительство дали советскому писателю решительно все. Они отняли у него только одно — право плохо писать». Менее официально это звучало так: «Если можешь не писать — не пиши».
Реклама
Уже к началу 1930-х все разнообразие русской поэзии первых десятилетий XX века сходит на нет. Таких выдающихся поэтов, как Мандельштам, Цветаева, Ахматова, перестают публиковать. К этому времени прекращает свое существование литературное объединение ОБЭРИУ, участники которого, зарабатывавшие на жизнь написанием стихов для детских журналов, будучи изолированными от мирового литературного процесса, предугадали в своем творчестве ключевые направления развития мировой культуры в XX веке. Первым поэтом страны посмертно назначается Владимир Маяковский: как писал Сталин, «лучший, талантливейший поэт нашей советской эпохи». Почти одновременно Пушкин вводится в пантеон советских богов как идеальный выразитель сталинской концепции необходимости разговора с читателем на «ясном, простом, правдивом языке». Он сам и его творчество становятся объектом всестороннего изучения и почти ритуального поклонения. Это даже приводит к тому, что в конце 1930-х большая часть попыток превратить Пушкина в драматургического персонажа заходит в тупик — как можно сыграть абсолютного гения? Даже Булгаков, и тот в своей пьесе о Пушкине «Последние дни» не решается вывести главного героя на сцену. Эти интеллигентские споры продолжаются почти до конца XX века. Один из них — между Булатом Окуджавой и Михаилом Козаковым — запечатлел Роман Балаян в фильме с отчетливыми пушкинскими мотивами «Храни меня, мой талисман».
В результате сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, автор мог наблюдать недосягаемые вершины официального искусства и чувствовать себя по отношению к ним пигмеем. С другой — авторы, которые были сродни этим титанам, оставались за пределами бумажной литературы. Никаких четких критериев по отношению к тем и другим, кроме степени идеологической благонадежности, не было. Оставалось утешаться логикой Мандельштама, которую он предложил одному из посетивших его начинающих сочинителей, предварительно спустив его с лестницы: «А Гомера печатали? А Христа печатали?»
В середине 1950-х литературная элита обновилась, но ее структура осталась прежней. На вершине поэтического Олимпа оказались Евгений Евтушенко и Андрей Вознесенский. Число «непечатных» авторов пополнилось Иосифом Бродским. Высоцкий, по свидетельствам современников, до конца жизни сожалел о том, что у него нет ни одной книги стихов, а Окуджава, у которого вышли не только книги стихов, но и исторические романы, страдал от того, что для большей части публики он как был так и остался автором песни «Полночный троллейбус». Снобизм поэтов пишущих по отношению к поющим неожиданно всплыл в этом году, когда полуторамиллионная премия «Поэт» досталась Юлию Киму. Это вызвало протест со стороны лауреатов предыдущих лет Александра Кушнера и Евгения Рейна, тотчас заявивших о выходе из структур, сделавших «необдуманный выбор», который поставил их на одну доску с всего лишь бардом.
Смена парадигмы
Слом представлений о возможном формате существования текста произошел только в XXI веке. В этом отношении показателен опыт сайтов Стихи.Ру и Проза.Ру. На заре русского интернета молодой программист Дмитрий Кравчук искал нишу, где он мог бы реализовать свои амбиции. Идея создания платформы для самопубликаций посещала не только его. Приблизительно в этот же период Максим Мошков запустил приложение к своему основному детищу — сетевой библиотеке Lib.ru — сайт «Самиздат», который до сих пор держит первенство в публикации прозаических текстов. Дмитрий Кравчук сфокусировался на текстах современных авторов, не разделяя их по степени известности. Он предложил предельно простой дизайн и развел по разным сайтам поэтов и прозаиков: «Главной идеей порталов Стихи.Ру и Проза.Ру с первого дня их существования была концепция свободной публикации произведений. Литературных сайтов к тому времени было уже достаточно много, но администратор каждого из них пропускал размещаемый контент через призму своих литературных вкусов, избегая публиковать тех авторов, которые были ему неизвестны. Даже если кто-то пытался охватить всю литературу, как Максим Мошков, библиотека которого появилась в 1994 году, вручную это делалось очень медленно, несмотря на помощь десятков волонтеров. Вывод был очевиден: требовался механизм, который позволял бы авторам публиковать свои произведения самостоятельно».
Вознесенский обратил внимание на сайт Стихи.Ру едва ли не в первый год его существования. Он увидел в этом новую возможность донесения своих текстов до читателей и почти сразу использовал ее. Но сказалась специфика сетевого общения, не признающего строгой иерархии. Обратная связь была отнюдь не благожелательной. Поэта упрекнули в том, что в тексте песни «Миллион алых роз» в строчке «Он тогда продал свой дом, продал картины и кров» он допустил смысловой повтор: что есть кров, если не дом? Этого оказалось достаточно, чтобы Вознесенский покинул слишком агрессивную для него интернет-среду, — сайт была на том этапе, когда на нем еще не было жесткой модерации. Но из своего внимания Стихи.Ру он не упускал: как бы случайно заглядывал на публичные читки авторов сайта, предположительно все-таки публиковал там свои произведения под псевдонимами, а по-настоящему вернулся на сайт только в последний год своей жизни, когда ему самому было уже не по силам вести какие-либо аккаунты и это за него делал секретарь.
Всенародный фольклор
Сайт Стихи.Ру и аналогичные проекты решали для авторов ключевую проблему. Они позволяли им вынести свои произведения на суд читателей. Раньше ради публикации где бы то ни было приходилось преодолевать невероятные трудности, и если автор не был вхож в определенные круги, то процесс попадания его текстов на страницы центральных журналов был сродни прохождению верблюда сквозь игольное ушко. Платформы для самопубликации принципиально изменили эту ситуацию. Публикация теперь не требует особых усилий, но остается самая главная проблема — быть услышанным. Теперь все тексты доступны, но дело в том, что их бесконечно много: сейчас на сайте 30 млн стихотворений. В этот момент и сработал эффект сетевой аудитории. В пользователях неожиданно проснулся читательский энтузиазм, который по сей день заставляет их проводить бесконечный отбор поэтических произведений, составлять рейтинги, писать статьи в поэтическую энциклопедию, рецензии на стихи очень мало кому известных авторов, вступать с ними в переписку, которая может длиться годами.
Число авторов — более полумиллиона — свидетельствует, что эта литературная игра затягивает. Авторы преодолели страх, характерный для первого знакомства с интернетом, — страх, что идею могут украсть. Еще один страх — писать несовершенные стихи. Но сегодня эти стихи несовершенные, а завтра они получаются намного лучше. Что для этого нужно? Для этого нужна литературная среда, которая прирастает совершенно иррациональным образом. Да, на сайте можно найти аудиторию, здесь для этого есть очень много инструментов, но эту аудиторию, как правило, нельзя монетизировать. Самое большое, на что можно рассчитывать, — найти в своих читателях покупателей своих книг. Бумажная книга по-прежнему остается предметом вожделения пишущего автора. И авторы сайта Стихи.Ру в этом отношении не исключение. Именно поэтому призом на конкурсах, которые проводятся среди участников сайта, становится возможность издать книгу за счет оргкомитета. Это событие из разряда, что могут изменить судьбу человека. Лауреат премии «Поэт года» Ян Бруштейн рассказывает свою историю: «Я создал страничку. Написал три десятка стихотворений. И началось… С 2008 года у меня вышло семь книг. Более сорока публикаций в журналах. Ушел с работы, чтобы написать “Мир Ольги” — книгу стихов от лица женщины. Я почувствовал, что работа мешает писать. До недавнего времени я возглавлял службу продвижения в крупнейшей текстильной корпорации, под моим началом были PR-служба, дизайн, ассортимент… Ушел в никуда».
Если раньше литература, существующая исключительно в Сети, относилась к числу второстепенных явлений, то сейчас ситуация изменилась радикально. Все стало ровно наоборот. У авторов, издающих бумажные книги, куда меньше шансов быть прочитанными. Для тех, кто рассчитывает, что создание текстов рано или поздно станет сферой его профессиональной деятельности, присутствие в Сети и непосредственный контакт с аудиторией — часть обязательной программы. Но куда важнее то, что люди, которые по тем или иным причинам не могли реализовать себя в русской словесности и оказаться внутри культурного процесса, вдруг получили эту возможность. Условный фольклор перестал быть безликим. У его авторов появились имена и фамилии. Они идут непростым путем. Но этот путь, по крайней мере, виден хотя бы на несколько шагов вперед. Теперь все в наименьшей степени зависит от внешних обстоятельств.
Читатели же не остаются в проигрыше. Они отнюдь не пассивные участники литературного процесса. Их выбор решает все. Взамен они получают литературу, основное свойство которой — бесконечное разнообразие.
http://expert.ru/expert/2015/38/strana-poetov/