Александр Росков
ГОРОДУ К...
...В жаркий полдень на реке Онеге
в деревянном тихом городке,
полном летней зелени и неги,
кладь свою оставив на песке,
брюки и рубашку...Сев на камень
так, чтоб ноги до колен--в воде,
я сижу, болтаю в ней ногами.
Подо мной,в своей родной среде
плавают серебряные рыбки-
дети взрослой рыбы и большой.
Я сижу, смотрю на них с улыбкой...
На душе легко и хорошо...
За спиной, с Онегой по соседству
от меня в пяти шагах всего
горбит крыши пыльный город детства,
детства золотого моего.
Вот на той соборной колокольне,
что видна на пять "км" окрест,
в первый раз я-неразумный школьник
увидал осьмиконечный крест.
А вон там, где здание под флагом,
в двух кварталах от него, внутри
узкого двора был вход в общагу
восьмилетней школы номер три.
Там, в полуизбе-полуподвале,
из деревни-в город,в пятый класс
перейдя,мы жили-поживали
вдалеке от дома-в первый раз
за короткий жизненный отрезок...
Деньги, что на жизнь давала мать,
городские парни-ухорезы
каждый раз старались отобрать.
Что могли мы, пятиклашки, сделать
с этой наглой городской шпаной?...
Тридцать лет прошло и пролетело
после школы.За моей спиной-
те же белокаменные храмы,
вот они-подать до них рукой.
та же, что и прежде, панорама.
Только цвет у флага стал другой
над провинциальным "Белым домом"-
прежний флаг давно повержен ниц.
Да всё меньше вижу я знакомых-
с той ещё поры-знакомых лиц.
Грустно...Да ещё заметно глазу
как (я здесь сказать не премину)
выходцы горячие с Кавказа
обуздали местную шпану,
оседлали рынок...И торговлю
крепко держат в смуглом кулаке.
Но всё так же шиферные кровли
в светлой отражаются реке.
так же по воде летит моторка,
только брызги-следом за кормой:
рыбаки, ещё с вечерней зорьки-
с озера, торопятся домой.
Волны ото моторки гонят воду
к берегу, в поднявшийся тростник.
...От меня и камня-чуть поодаль
в сером срубе прячется родник.
К роднику идут неспешно люди
с ведрами, и каждый поглядит
с любопытством: что это за чудик
к ним спиной на камушке сидит.
Я сижу... И мне приятно это:
без штанов, на камушке, вот так
посредине зелени и лета.
Земляки! Я тоже-ваш земляк!
И сижу не где-нибудь, а дома,
этот край-он мой духовный дом.
В мире нестабильном и огромном
даже думать хорошо о нём,-
а уж побывать, припасть к истокам,
посидеть, как в детстве, на реке...
Мне теперь не будет одиноко
от тебя, Онега, вдалеке.
Я уйду, особо не привечен
здесь ни кем, в душе скрывая грусть.
...До свиданья, родина. До встречи.
Я не раз ещё сюда вернусь.
***
... Житие у реки в захолустном глухом городке,
где на том берегу тарахтит и визжит пилорама,
где при свете луны отражаются звезды в реке,
а при солнечном свете старинные белые храмы,
где на площади главной растут лопухи и трава,
где в тени колокольни вино мужики распивают,
где пешком на обед каждый день городской голова
по мосточкам идёт, головою прохожим кивая.
Дома ждут голову щи горячие в русской печи,
телевизор "Рекорд", а другого ему и не надо...
Житие у реки, где пастух под окошком кричит,
собирая коров поутру от подойников - в стадо.
Житие в городке, где все знают друг друга в лицо,
где любая кума непременно нуждается в куме,
где крапивой густой затенило забор и крыльцо
вросшей в землю избы, где хозяин единственный умер.
Где в одном помещении с ЗАГСом находится суд,
где весной голубой, год за годом, еще раз и снова
во дворах перед Пасхой перины хозяйки трясут
и гоняют мальчишек к реке за водой родниковой.
Где вороны истошно орут в ожиданьи дождя,
где мужик на завалинке смачно дымит папироской,
где стоящая в сквере еловом фигура вождя
отливает не бронзой, а старой сереет известкой.
Житие в городке, где подать до погоста рукой
и любой старичок добрести сюда в Троицу в силах,
где за каждой оградкой - уют, тишина и покой,
где покойников чтят и сажают цветы на могилах.
Где, гостей провожая, старушка в цветастом платке
крестит их со спины и рукой вслед автобусу машет.
Житие у реки в захолустном глухом городке
есть как раз - ЖИТИЕ, а не жизнь сумасшедшая наша...
Александр Логинов (Каргополь)
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ
В СВЯЗИ С ВЕЕРНЫМИ
ОТКЛЮЧЕНИЯМИ ЭЛЕКТРОЭНЕРГИИ
Прошло очарованье осени,
Бессмысленно клянуть природу.
В мешки нас каменные бросили
И отключили свет и воду.
Но не прервать круговращения,
Земля с орбиты не свернула-
И вспомнил я, как наваждение,
Кипящие котлы июля.
Сушь неба озаряли всполохи,
Телеэкраны пламенели,
И с них вещали политологи –
Нет власти нынешней роднее.
А я в ту пору, как мальчишечка,
Был окаянным и рисковым,
Носился по лугам вприпрыжечку,
Ромашковым и васильковым.
А что мне, словно клуша сирая,
Скукожиться, в гнездо усесться?
Во мне ворочалось, пульсируя,
Как бездна огненная, - сердце!
Я мир любил со дня творения.
Не надо было лезть из кожи,
Чтоб написать стихотворение
О самом светлом и хорошем.
Бродил в лесах, по речкам с удочкой
Лишь затяну потуже пояс –
Пока не встретил в поле сумрачном
Стоящий под парами поезд.
А ночь, свет солнечный сосущая,
Тучнела, становилась гуще,
Тень поезда быстрорастущая
Дохнула Беловежской пущей.
За полусомкнутыми шторами
Ножи севрюжий бок пластали,
Шуршали доллары, которыми
Сорили и на них плясали.
Я к окнам подошел поближе и
Увидел в глубине вагонной,
Как перемигивались рыжие
И лысые зевали томно.
Звенел хрусталь, цвели бегонии
В горшках, обитых красной тканью,
И агнец вздрагивал в агонии,
Откормленный перед закланьем.
Не знаю, чем спугнул их, алчущих.
Дал поезд ход, сверкая стеклами,
И кто-то в сером, пьяно плачущий,
Следил за мной глазами блеклыми.
Я закричал им вслед: «Да вот он я,
Ваш подданный!» - Объятый дрожью,
Состав срыгнул в меня блевотиной
И вдаль рванул по бездорожью
Туда, где пели трубы медные,
Конь Жукова глядел с испугом,
Неслась Садовая-Каретная
По обессмысленному кругу.
И в нем вращались в стае лающей
Самцы и самки после течки,
Костер, сырую ночь сжирающий,
И пляшущие человечки...
Я стал тепло земли накапливать,
И в миг скончания державы,
Если и буду что оплакивать –
Сгоревшие цветы и травы.
Жизнь преломлю свою недужную
И уголочком белой скатерти
Слезу последнюю, жемчужную,
Сотру с иконы Божьей Матери.
Прошло очарованье осени...
Дмитрий Сухарев
КАРГОПОЛОЧКА
Полоскала
Каргополочка бельё,
Стыли руки на морозе у неё.
В полынье вода — не чай,
Припевала невзначай,
Чуть слетала песня та,
Паром таяла у рта.
На Онеге
Белый снег да белый лёд,
Над Онегой белый дым из труб идёт.
Дым идёт белей белья
Изо всякого жилья,
Изо всякой мастерской —
прямо в небо день-деньской.
Город Каргополь —
Он город невелик,
А забыть его мне сердце не велит:
Может, он и мал слегка,
Да Онега велика,
Да немерены леса,
Да без краю небеса.
Так и вижу —
На Онеге белый лёд,
Так и слышу — каргополочка поёт.
Пусть мороз лютует зло,
Всё равно у нас тепло,
Грел бы душу лад да труд,
Шёл бы дым из наших труб.
