Корней Чуковский. Дети о смерти
***
Вася Катанян, четырех лет, недоверчиво спросил свою мать:
– Мама, все люди умирают?
– Да.
– А мы?
– Мы тоже умрем.
– Это неправда. Скажи, что ты шутишь.
Он плакал так энергично и жалостно, что мать, испугавшись, стала уверять его, что она пошутила.
Он успокоился сразу:
– Конечно, пошутила. Я же знал. Сначала мы будем старенькие, а потом опять станем молоденькими.
Таким образом, он почти насильно вернул себе необходимый ему оптимизм.
***
А.Шаров в своей интересной статье «Языки окружающего мира» приводит следующий рассказ педагога о трехлетнем Коле:
– Когда мы первый раз выезжали на дачу и воспитательница повела малышовую группу на прогулку, Коля шел позади. Потом вдруг остановился и склонился к траве. Воспитательница подошла и поторопила: «Идем, идем!» Он показал на мертвую синичку и спросил.
– Почему она не летит?
– Птица дохлая, – сказала воспитательница и прикрикнула: – Да иди же ты!
Всю прогулку мальчик был молчалив, задумчив. Утром проснулся раньше всех. Босиком побежал к опушке леса. Синички там не оказалось. Он бегом вернулся и, дождавшись воспитательницы, задыхающимся, немыслимо счастливым голосом воскликнул:
– Тетя Маша! Все-таки она улетела!..
Мальчик так и не принял смерти. Так и утвердил вечность жизни.
***
Вспоминается Егорушка из чеховской «Степи»:
«Вообразил он мертвыми мамашу, о.Христофора, графиню Драницкую, Соломона. Но, как он ни старался вообразить себя самого в темной могиле, вдали от дома, брошенным, беспомощным и мертвым, это не удавалось ему: лично для себя он не допускал возможности умереть и чувствовал, что никогда не умрет…» (гл. VI).
Оптимизм нужен ребенку, как воздух. Казалось бы, мысли о смерти должны нанести этому оптимизму сильнейший удар. Но, как мы только что видели, ребенок чудесно забронирован от подобных скорбей. В его душевном арсенале есть достаточно средств для защиты необходимого ему оптимизма. Едва только, на исходе четвертого года, ребенок убеждается в неотвратимости смерти для всего существующего, он торопится тотчас же уверить себя, что сам он вовеки пребудет бессмертен.
***
В автобусе круглоглазый мальчишка лет четырех с половиною глядит на похоронную процессию и говорит с удовольствием:
– Все умрут, а я останусь.
***
Великолепно выражена эта детская жажда бессмертия в той же повести Веры Пановой «Сережа»:
«– Мы, что ли, все умрем? – спросил у взрослых шестилетний малыш.
Они смутились так, будто он спросил что-то неприличное. А он смотрел и ждал ответа.
Коростелев ответил:
– Нет. Мы не умрем. Тетя Тося как себе хочет, а мы не умрем, и, в частности, ты, я тебе гарантирую.
– Никогда не умру? – спросил Сережа.
– Никогда! – твердо и торжественно пообещал Коростелев.
И Сереже сразу стало легко и прекрасна. От счастья он покраснел – покраснел пунцово – и стал смеяться. Он вдруг ощутил нестерпимую жажду: ведь ему еще когда хотелось пить, а он забыл. И он выпил много воды, пил и стонал, наслаждаясь. Ни малейшего сомнения не было у него в том, что Коростелев сказал правду: как бы он жил, зная, что умрет? И мог ли не поверить тому, кто сказал: ты не умрешь!»
***
Таточка Харитон услыхала от няни песню:
И никто не узнает,
Где могилка моя.
И стала петь ее так:
И никто не узнает,
Где могилка твоя.
Няня говорит:
– Ты неверно поешь. Нужно петь: «Где могилка моя».
– Я так и пою: «Где могилка твоя».
***
Бабушка умерла. Ее сейчас закопают. Но трехлетняя Нина не слишком-то предается печали:
– Ничего! Она из этой ямки переляжет в другую, полежит-полежит и выздоровеет!
Мертвые для маленьких бессмертны.
***
Л.М.Николаенко повела трехлетнюю Марину на кладбище и посадила на могиле ее бабушки клен. Вернувшись, девочка сказала с удовольствием:
– Наконец-то я увидела бабушку Лиду!
– Что ты, Мароша! Ты видела только ее могилку.
– Нет, я видела, как она сама выглядывала в ту ямку, в которую вы сажали деревце.
***
Девочка пяти лет пришла с мамой на кладбище и вдруг увидела пьяного, который шел, шатаясь, за кустами.
– А этот дядя уже выкопался из могилки?
***
У Вересаева записан такой разговор:
«– Знаешь, мама, я думаю, люди всегда одни и те же: живут, живут, потом умрут. Их закопают в землю. А потом они опять родятся.
– Какие ты, Глебочка, говоришь глупости. Подумай, как это может быть? Закопают человека большого, а родится маленький.
– Ну что ж! Все равно как горох! Вот такой большой. Даже выше меня. А потом посадят в землю – начинает расти и опять станет большой».
Прошло много лет, и мне сообщили о такой же гипотезе, снова выдвинутой трехлетним ребенком.
– Хоронят старых людей, – это их в землю сеют, а из них маленькие вырастают, как цветы.
