| Игорь Книгин. Краткие субъективные заметки о поэзии Андрея Попова |
[мар. 11, 2018|03:31 pm]
a_g_popov
|
Игорь Книгин(Саратов)
Книгин Игорь Анатольевич (12.06.1959, г. Аркадак Саратовской области) – кандидат филологических наук, доцент кафедры общего литературоведения и журналистики СГУ.
В 1981 г. окончил филологический факультет (отделение русского языка и литературы) СГУ. В течение трёх лет работал учителем русского языка и литературы саратовской школы № 89. В 1984 г. поступил в аспирантуру при кафедре истории критики и теории литературы СГУ (научный руководитель – профессор В.В. Прозоров). В 1987 г. защитил кандидатскую диссертацию «Литературно-критическая деятельность Л.Е. Оболенского» в специализированном Совете по филологическим наукам при Уральском государственном университете. С 1991 г. – доцент кафедры истории критики и теории литературы (ныне – кафедра общего литературоведения и журналистики). Основные научные интересы И.А. Книгина связаны с историей русской литературной критики и журналистики последней трети XIX - начала XX вв., историей русской литературы второй половины XIX-XX вв., теоретико-литературными вопросами, школьным литературным образованием.
Под руководством И.А. Книгина защищено 7 кандидатских диссертаций.
Член Союза журналистов России. Автор материалов в различных учебных пособиях, а также статей в биобиблиографических словарях. Принимал участие во всероссийских и международных научных конференциях в Москве, Твери, Коломне, Саратове и других городах. Является автором 3-х поэтических сборников.
Краткие субъективные заметки о поэзии Андрея Попова
Забвение и незнание – два неискоренимых российских понятия, от которых мы никак не можем избавиться, в которых и звуки превалируют, хоть и музыкальными по сути являются для русского слуха. Тем не менее тоскливое «з» звенит комариным нудным писком, а «н», претендуя на колокольное набатство, упирается в непробиваемую немоту надрывного «не надо!» Так и живём, забывая недавнее высокое прошлое, не замечая выдающееся настоящее, затаившееся рядом и вокруг, по скромному душевному недосмотру тренькающее, словно три струны на старенькой обшарпанной и ненастроенной балалайке, приспособленной исключительно к частушечному напеву.
Более четверти века назад я сделал наброски то ли к статье, то ли к рецензии. Результата не случилось. Сохранившееся начало сейчас кажется наивным и безнадежно ушедшим в далёкое, хотя и неизбывное, прошлое, однако именно теми давними незавершёнными размышлениями я решил открыть теперешние заметки.
Разговоры о том, что поэзия ныне не в чести, уже никого не удивляют и не раздражают. Если пять-семь лет назад событиями не только литературной, но и культурной жизни часто становились поэтические книги, то теперь современная поэзия не может соперничать с прозой и публицистикой, несмотря на собственную причастность к злободневной публицистике, акробатическую смелость политизированных метафор и откровенную прозаичность небогатых рифм. Любознательный читатель в настоящее время не без умысла предпочитает рифмованным сентенциям и душераздирающим стихотворным историям лавину разнородной и разнокачественной прозаической информации, обрушившуюся на его, чего греха таить, непросвещённую голову со страниц всевозможных периодических изданий. Медленно и неохотно уменьшаются стопки поэтических сборников на прилавках и полках книжных магазинов, остаются невостребованными они и в библиотеках. Книги привычно популярных, долгие годы приковывавших к себе неослабное вдохновенное внимание авторов, хотя и продаются быстрее, всё реже вызывают восторженный читательский трепет, и даже вездесущие оперативно настроенные литературные оценщики – завсегдатаи модных газет и журналов – не успевают выделить их из захлестнувшего российскую словесность бурлящего прозаическо-публицистического потока…
Читая стихотворения Андрея Гельевича Попова, испытываешь подлинные радость и восторг, понимаешь, что погружаешься в удивительный мир одного из лучших современных поэтов. Впервые его имя встретилось в № 37 «Литературной России» за 12 сентября 2003 года, когда я прочитал подборку стихотворений «В гордом мире роковом», из которой можно было узнать, что автор проживает в городе Воркуте, где и родился в 1959 году; «окончил в 1982 году филфак Сыктывкарского университета. Автор поэтических сборников “Душа и держава”, ”Марина”, ”Не хочу понимать это время”, ”Сокрушайся, сердце!” и других книг» (С.7). Оказывается, мы не только ровесники, но и коллеги по образованию. Стихи сразу же показались ни на чьи непохожими, мощными и в то же время открытыми, какими-то даже пророчески-незащищёнными, обнажёнными до сердечной и душевной глубин и тайн. И, конечно, не могло не запомниться заключительное стихотворение газетной публикации:
***
Утро вошло,
Я глаза разжимаю от сна,
Освобождаюсь
От тёмных вечерних страстей
И не грущу,
Ибо утро – и дышит весна.
Только не стало
Великой Отчизны моей.
Что мне слова,
Что не выпита чаша до дна,
Споры идей
Беспокойного мира вещей?!
Дышит весна,
Я глаза разжимаю от сна.
Не о чем спорить
Не стало Отчизны моей.
Не о чем спорить
И всуе терзать имена –
Опровергать,
Кто герой, кто больной, кто злодей.
Тает великое прошлое.
Это весна.
Утро. Мудрею.
Не стало Отчизны моей.
По-настоящему запомнились и другие мощнейшие по этическому и эстетическому накалу подборки в «Литературной России»: «Увижу сумерки заката» (2005), «Разбавят спирт убогим сериалом» (2006), «В этом быстро хмелеющем мире» (2007). Проникновенная нравственно-философская лирика органично сочеталась здесь с вдохновенной животрепещущей публицистикой, стремящейся к осмыслению главных вопросов бытия и не опускающейся до скороспелой злободневности. Тогда стихи по-настоящему поразили, захотелось, как это бывает у меня при знакомстве с подлинным поэтическим творчеством, читать всё сочинённое поэтом, независимо от времени создания и тематики.
А 21 марта 2008 года в №12 там же появилось пронзительное до боли сердечной и разящее в самую глубину души потрясающее стихотворение «Я весь седой и многогрешный…» с авторской просьбой к читателям помолиться об упокоении души раба Божия трагически погибшего в Петербурге единственного сына Дмитрия…
После прочтения книги «Смысл дождя и листопада. Стихотворения» (Сыктывкар: Союз писателей Республики Коми, 2010. 144 с.) моё читательское впечатление приблизилось к границе восторга / восхищения. Такие строки могут писаться только сердцем и только кровью. Это не какие-то пафосные слова, хотя по поводу литературы можно испытать порой приподнятое настроение и даже упоение. Именно такое состояние пережил я при чтении таких произведений, как «Свежа осенняя прохлада…», «В незваных гостях», «Сердце болит от шума…», «Что-то в этом году и на соль не повысили цены…», «Переселение душ», «Провинция искренно губит…», «Глубинка жалеет бомжей…», «Мы встретились с радостью…», «Вновь наступит весна…», «Портрет Пирогова», «Читаю рыжего поэта…». Эти и другие тексты с удовольствием читал друзьям и знакомым.
Критика поэзии, скорее всего, не любит признавать превосходные степени, когда приходится говорить о каком-то одном авторе, не любит искренних восторгов, не ценит их вовсе. О выдающемся таланте если и говорится при жизни, то как-то чаще мимоходом, как бы пытаясь уберечь читателя от встречи с выдающимся или истинным дарованием. Правда всегда вспоминается незабвенный, неподражаемый, особняковый во всех своих творческих и умственных проявлениях, в идеях и поступках Вадим Валерьянович Кожинов, умевший изъясняться о самом существенном так, как оно того заслуживало, без заискивающих оглядок на установившиеся мнения и наработанные стереотипы. Не стану в этой связи называть всем хорошо известные имена всех замечательных русских поэтов, удостоившихся высочайшей похвалы из уст самого Кожинова, помня, что современная русская поэзия – явление очень неоднородное и допускает всякие вольности смысловые и версификаторские, но при этом выделяется в ней особое направление, в котором сохраняется главное – философское осмысление мира через призму России, Родины, Родного, Любви, Соприродного, Памятного, а значит г л а в н о г о, неотъемлемого, сущностного, близкого от самой колыбели и до конца дней.
Всех выдающихся авторов, действительно, не перечислить, но как не вспомнить Евгения Блажеевского и Бориса Примерова, Евгения Рейна и Олега Чухонцева, Игоря Шкляревского и Геннадия Русакова, Эдуарда Балашова и Сергея Шестакова, гениального Николая Тряпкина и даровитейших других провинциалов – Виктора Лапшина, Евгения Курдакова, Аркадия Кутилова, Геннадия Ступина, Николая Дмитриева, Бориса Рыжего, Виктора Дронникова, Александра Логвинова, Вадима Ерёмина… А есть ещё и Борис Сиротин, и Николай Байбуза. А ведь были и есть замечательные поэтессы Татьяна Глушкова, Наталья Бурова, Татьяна Сырыщева, Ольга Фокина, Юнна Мориц, Надежда Кондакова, Мария Аввакумова, Татьяна Реброва, Марина Кудимова, Светлана Кекова…
Приходится ставить многоточие, потому что невероятно богата земля русская подлинными поэтическими талантами. Лучшие страницы отечественной поэзии не десятками, а сотнями исчисляются. Здесь и радость найдёшь для сердца, и печаль неизбывную утишишь, и от боли не только душевной, но и физической спасение отыщешь.
По моему убеждению, восторгаться поэтом, заслуживающим пристального внимания читателей, просто необходимо. И дело здесь не в пресловутой комплиментарной критике, которую всегда печатали и при этом, в советскую эпоху, скажем, не забывали стыдливо кивнуть в сторону её неприличности. На подобные размышления меня наталкивает и творчество Андрея Попова – поэта большого, глубокого, талантливейшего, оригинального, открывшего давно свой особый, глубинный, не поддающийся привычным измерениям мир, в который может войти только читатель с трепетным сердцем и созвучным мирочувствованием. Поэтическая вселенная одного из самых печальных русских поэтов-современников уникальна по пронзительной тематике, а сам поэт, вне всякого сомнения, наделён особым мировидением и мироощущением, зримая печать которых просвечивает во всём его творчестве.
Сборник стихов А. Попова «Ловцы человеков» (Сыктывкар: Союз писателей Республики Коми, 2014. 192 с.), от первой до последней страницы обращённый к Отцу Небесному, явил перед читателем певца скорби и печали, обожжённого жёстким драматическим опытом жизни, но не сломленного, обретшего подлинную глубинную веру и чистоту высоких духовных помыслов. Красноречивое свидетельство тому – стихотворение «Быть не может»:
Что мои молитва и беда?!
Если корабли и города
Исчезают в волнах и туманах,
Чтоб не возвратиться никогда.
И какой мне подвести итог?
Жизнь моя теряет всякий прок,
Видно, нет в ней никакого прока.
Быть не может.
Так задумал Бог.
Так и хочется поставить многоточие.
Слава Богу, не получается, потому что и за этой книгой последовали замечательные, высочайшей пробы, стихотворения, дошедшие к читателю через лучшую отечественную повременную печать, случились удивительные переводы с удивительного и непривычного для большинства российского читателя языка коми. Теперь можно поставить всегда непредсказуемо многозначное многоточье и выдохнуть: разговор наш будет продолжен… |
|
|
